"Путь к Душе"

Мир меняется на глазах,
Мы ищем смысл в каждом дне.
Прекрасное — не просто знак,
Это путь к свободе в себе.

Искусство — как ответ на страх,
Как свет в темноте ночей.
Мы создаем его в мечтах,
Где встречаются разум и тень.

Мы видим красоту сквозь призму дней,
В каждом звуке, в каждом цвете, в каждом сне.
Мы создаем свой мир, где свет сильней,
Искусство — это путь к душе.

Не нужно быть идеальным,
Чтобы истину найти.
В каждой форме что-то тайное,
Мы творим свою реальность внутри.

Прекрасное рождается внезапно,
Когда встречаются разум и душа.
Это больше, чем просто случайность,
Это вечная игра.

Мы видим красоту сквозь призму дней,
В каждом звуке, в каждом цвете, в каждом сне.
Мы создаем свой мир, где свет сильней,
Искусство — это путь к душе.

Мир движется вперёд без остановки,
Но в искусстве время замирает.
Мы в каждом шаге ищем те же строки,
Где дух свободный оживает.

Мы видим красоту сквозь призму дней,
В каждом звуке, в каждом цвете, в каждом сне.
Мы создаем свой мир, где свет сильней,
Искусство — это путь к душе.

Гегель, "Лекции по эстетике"

"Машины Желаний И Тело Без Органов"

Машины работают в каждом из нас,  
Желания пульсируют, не зная границ.  
Каждый вдох — это часть механизма,  
Каждый шаг — это ритм новых страниц.

Мы — не просто люди, мы больше, чем плоть,  
Мы — потоки желаний, что рвутся на волю.  
Но капитал их держит в своих цепях,  
И душит их криком в своей монополии.

Машины желаний, мы часть системы,  
Где каждый из нас — винтик и свет.  
Тело без органов жаждет покоя,  
Но где его место в этой игре?

Тело без органов кричит в пустоте,  
Где нет места боли, где нет ничего.  
Оно хочет свободы, без границ и форм,  
Но в мире машин нет для него пути домой.

И вот оно ищет, бродит в потоках,  
Ищет приют, где нет боли и зла.  
Но все, что оно находит, — пустота,  
И мир, где желания плавятся в туман.

Машины желаний, мы часть системы,  
Где каждый из нас — винтик и свет.  
Тело без органов жаждет покоя,  
Но где его место в этой игре?

Власть и капитал управляют снами,  
Они строят миры на наших страхах.  
Психоанализ — их верный страж,  
Но мы не сдадимся, мы рвем этот флаг.

Машины в нас, но мы не машины,  
Мы больше, чем схемы и их механизмы.  
Мы рвем границы, выходим за черту,  
Ищем свободу, где нет табу.

Желающее производство в каждом живет,  
Оно творит миры и рушит законы.  
Но капитал впивается в тело и дух,  
Стирает грани, рисует иконы.

Мы смотрим в будущее, где нет стен,  
Где желания свободны, как ветер в поле.  
Но это лишь мечта, далекий свет,  
И мы должны идти к нему через боли.

Машины желаний, мы часть системы,  
Где каждый из нас — винтик и свет.  
Тело без органов жаждет покоя,  
Но где его место в этой игре?

Мы — не просто машины, мы — люди живые,  
И наша борьба — это шаг в никуда.  
Но в каждом из нас есть искра и сила,  
Что рвет на части их фальшивые города.

Машины желаний, мы ищем свободы,  
Тело без органов — наш путь, наш ответ.  
Мы рвем оковы, мы строим мир новый,  
Где нету власти, где не страшен свет.

Ж. Делёз и Ф. Гваттари "Тысяча плато: капитализм и шизофрения"

"Мир За Масками"

Этот мир — всего лишь сцена,
Где правда скрыта за стеклом,
Где иллюзий вязкая пена
Заливает всё живое день за днём.
Реальность растворилась в дымке,
Мир становится игрой,
В этом мире — в зыбкой зыбке,
Мы забыли голос свой.

Спектакль правит нашими снами,
Каждый день — игра без конца,
Мы за масками, за экранами,
Потеряли свои лица, голоса.

Разделили нас на части,
Каждый в клетке золотой,
Теряя смысл в этой власти,
Променяли мир живой.
Каждый шаг — за гранью света,
Каждый взгляд — чужой зрачок,
Мы забыли про ответы,
Жизнь сменил простой щелчок.

Спектакль правит нашими снами,
Каждый день — игра без конца,
Мы за масками, за экранами,
Потеряли свои лица, голоса.

Мы танцуем в темной дали,
В этом вихре, как в плену,
И мечты наши устали,
И несут нас в пустоту.
Но в тишине ночной, глубокой,
Слышен шепот: "Проснись, живи!"
Сорвись с этой лжи жестокой,
Пойми, кто ты внутри.

Мысли стали отголоском,
Тех, кто шепчет за спиной,
Каждый день живем под маской,
Как актеры в тишине ночной.
Но мечты нас не оставят,
И придет момент, когда
Мы снимем все, что нас сковало,
И увидим свет с утра.

Спектакль рушится под нами,
И становится явью сон,
Сорвав маски, мы глазами
Встретим новый небосклон.

Пусть реальность, как рассвет,
Озарит наш путь земной,
Мы — не маски, не портрет,
Мы — свободный дух живой.
Обретем свою судьбу,
Сбросим путы и оковы,
И шагнем в свою весну,
Жизнь наполнится вдруг снова.

Ги Дебор, "Общество спектакля"

"Бредовая Работа"

Они идут, не зная, зачем,
Сквозь офисы, сквозь тысячи стен.
Календарь диктует каждый их шаг,
Но в этом пути нет ни смысла, ни благ.

Бумаги летят, как осенний лист,
Заседание тянется, как бесконечный каприз.
Им твердят: «Ты важен, ты нужен здесь»,
Но в сердце — лишь холод и глухая резь.

Бредовая работа, зачем она нужна?
Они теряют дни, их жизнь пустота.
Каждый новый день — как шаг в никуда,
Они забыли, кто они и куда.

Они мечтали куда-то лететь,
Но крылья им связали — приказано петь.
Важные речи, пустые слова,
Им кажется, такая жизнь не нужна.

Мониторы светят, но правды в них нет,
Задачи пустые — бесконечный проект.
Секунды текут, уносят мечты,
Они забыли, зачем пришли.

Бредовая работа, зачем она нужна?
Они теряют дни, их жизнь пустота.
Каждый новый день — как шаг в никуда,
Они забыли, кто они и куда.

Но где-то внутри горит еще свет,
Они помнят, что есть за пределами лет.
Им хочется встать и сбросить оковы,
Но страх удерживает их снова и снова.

Бредовая работа, зачем она нужна?
Они теряют дни, их жизнь пустота.
Каждый новый день — как шаг в никуда,
Они забыли, кто они и куда.

Дэвид Гребер, "Бредовая работа"

"Тайны Внутри"

Ты смотришь в пустое окно,  
Не зная, что ищешь давно.  
Твой взгляд — лишь отраженье сна,  
Где прячется правда одна.

Ты слышишь вопросы в тени,  
Ответы откуда-то вне.  
Твой разум блуждает во мгле,  
Но правда в тебе, в глубине.

Ты знаешь, ты слышишь — внутри,  
Где спрятаны тайны судьбы.  
Твой путь — это больше, чем шаг,  
Ты идёшь, но не зная как.

Ты ищешь в чужих голосах  
Ответы на страх и печаль.  
Но тот, кто в тебе говорит,  
Всегда был с тобой, он молчит.

Ты ждёшь, что откроется мир,  
Но он лишь иллюзии пир.  
Все знаки, что видишь вокруг,  
Лишь тени, что тянет твой дух.

Ты знаешь, ты слышишь — внутри,  
Где спрятаны тайны судьбы.  
Твой путь — это больше, чем шаг,  
Ты идёшь, но не зная как.

Там, где взгляд твой замирает,  
Там бессознательное играет.  
Все слова, что были скрыты,  
Откроются вдруг, как молитвы.

И каждый твой шаг — это ты,  
Ты прячешься в зеркале, в тишине.  
Но ты не исчезнешь, ты здесь,  
Сквозь призму ты ищешь свой вес.

Ты стоишь на пороге мечты,  
Где слиты воедино миры.  
Твой разум, твой взгляд — всё игра,  
Но ты понимаешь: это судьба.

Ты держишь ключи от дверей,  
Что в душу откроются вдруг.  
И всё, что ты знаешь теперь —  
Это шаг в неизвестный круг.

Ты знаешь, ты слышишь — внутри,  
Где спрятаны тайны судьбы.  
Твой путь — это больше, чем шаг,  
Ты идёшь, но не зная как.

Жак Лакан, "Семинары"

"Зов Искусства"

Искусство — это не игра,
Не шум пустой и не забава.
Оно рождается с утра,
Когда звучит в душе расправа.

Не красота во лжи мирской,
Не плен мгновенных впечатлений,
А зов, что рвётся над толпой,
И поднимает нас к стремленьям.

Оно не служит лишь себе,
Не тщится славой обернуться.
Искусство свет несёт везде,
Чтоб человек мог в нём проснуться.
Оно взывает к чистоте,
К истокам жизни и терпенью.
Искусство правит в простоте,
В огне страданья и прозренья.

Когда художник ищет свет,
Не для богатства и награды,
Он видит правды вечный след,
И слышит совести досады.

Искусство в страсти — грех и ложь,
Когда нет искренней основы.
Оно лишь души портит вхож,
Как сладкий яд, но не здоровый.

Оно не служит лишь себе,
Не тщится славой обернуться.
Искусство свет несёт везде,
Чтоб человек мог в нём проснуться.
Оно взывает к чистоте,
К истокам жизни и терпенью.
Искусство правит в простоте,
В огне страданья и прозренья.

Служи искусству, как служил
Народ, что в песнях боль излил.
Творенье духа в тишине
Рождает мир на новой волне.

Не станешь ты в толпе стоять,
Когда поймёшь — искусство свято.
Оно должно мир очищать,
А не служить для личной платы.

Оно не служит лишь себе,
Не тщится славой обернуться.
Искусство свет несёт везде,
Чтоб человек мог в нём проснуться.
Оно взывает к чистоте,
К истокам жизни и терпенью.
Искусство правит в простоте,
В огне страданья и прозренья.

В руках не кисть, а вечный путь,
Искусство — не игра без цели.
Творить, чтоб мир перевернуть,
Вот высший долг и наши смелы.

Лев Толстой, "Что такое искусство?"

"Пленники Успеха"

Бетонный свет отражает пустоту,
Города разрослись до небес.
Миром правит холодная мечта,
Потребление — её вечный вес.
Сквозь экраны течёт тишина,
Здесь время застыло в цифре и словах.
Прошлое стало товаром,
Мы живём в разбитых зеркалах.

Мы плывём по реке из забытых мгновений,
Свет не греет, и ночь без конца.
Мир в обёртке из вечных стремлений,
Где душа — это просто цена.

Век машин правит ритм наших дней,
Небо чёрно, как плёнка в кино.
Все герои забыли своих королей,
И нас больше не держит одно.
Мы находим следы, но они исчезают,
И смыслы разбиты в осколки монет.
Там, где тени истории тают,
Никто не услышит ответ.

Мы плывём по реке из забытых мгновений,
Свет не греет, и ночь без конца.
Мир в обёртке из вечных стремлений,
Где душа — это просто цена.

Мы теряем грань между светом и тьмой,
В лабиринте иллюзий кружим.
Где реальность уходит без боя,
И прошлое стерто как дым.
Шум машин забивает сердца,
Голос истин давно замолчал.
Наш мир — это пыль без конца,
Но мы верим, что он не пропал.

На развалинах утопий играем,
Звук монет стал молитвой для всех.
Сквозь иллюзии мир разлетается в прах,
И каждый здесь — пленник своих же утех.
Будущее стало декорацией,
А жизнь — бесконечный процесс.
Мы уходим в свою изоляцию,
Продавая последнюю честь.


Мы плывём по реке из забытых мгновений,
Свет не греет, и ночь без конца.
Мир в обёртке из вечных стремлений,
Где душа — это просто цена.

И когда мир разрушит себя,
Останется лишь пустота.
Капитал правит всё без стыда,
Власть его — это вечный обман.

Фредрик Джеймисон, "Постмодернизм, или Культурная логика позднего капитализма"

"Вальс Разума"

Человек хотел понять
Мир природы и закон,
Власть науки утверждать,
Встать над хаосом времён.

Разум меру утвердил,
Все подвластно лишь числу.
Но свободу он убил,
Себе служит одному.

Миф разрушен был давно,
Место истины — расчет,
Просвещение дано,
И контроль за всем идёт.

Разум меру утвердил,
Все подвластно лишь числу.
Но свободу он убил,
Себе служит одному.

Силу миру мы учли,
Только смысла не нашли:
Чем уверенней идём,
Тем больнее нам платить.

Каждый день — лишь новый шаг,
Цель — контроль и дисциплина,
Не остался даже страх,
Человечество — машина.

Разум меру утвердил,
Все подвластно лишь числу.
Но свободу он убил,
Себе служит одному.

Цель прогресса не ясна,
Только средства — суть важна.
Рациональность — наше всё,
Мир к исходу привело.

Т. Адорно и М. Хоркхаймер, "Диалектика Просвещения"

"Красота"

Мир вокруг не случаен, он упорядочен строго,
Цель в каждом предмете, даже если не видно много.
Судить о красоте не значит лишь восхищаться,
Это не просто чувство — учись в нём разбираться.
Нет правил у искусства, как и нет у природы,
Но целесообразность — здесь закон, не свободы.
Красота не в понятиях, не в том, что видишь зримо,
А в том, что для всех она кажется справедлива.

Красота — это форма без цели и задач,
Нравится всем, даже если не знаешь как.
Возвышенное — там, где страх на пути,
Но оно заставляет нас вперёд идти.

Предметы прекрасны, не из-за смысла глубокого,
А потому что всем нравятся, не ради ничего особого.
Цель в том, как они устроены, как всё вокруг,
Но мы эту цель не понимаем без рук.
Возвышенное пугает, но тянет к небесам,
Мы в малом видим великое — вот это канон сам.
Природа, как искусство, целое для людей,
Но всё это лишь средство для наших идей.

Красота — это форма без цели и задач,
Нравится всем, даже если не знаешь как.
Возвышенное — там, где страх на пути,
Но оно заставляет нас вперёд идти.

Идеал красоты не в цветах и не в руках,
Он в том, что они — отражение в наших глазах.
Человек судит мир не разумом одним,
Но эстетика связала нас с добром самим.
Это мост между умом и миром нравственных сил,
Познавать и творить — вот что Кант говорил.
Так что думай о прекрасном, оно — символ добра,
Только следуя за ним, мы найдём смыслы сполна.

Красота — это форма без цели и задач,
Нравится всем, даже если не знаешь как.
Возвышенное — там, где страх на пути,
Но оно заставляет нас вперёд идти.

Иммануил Кант, "Критика способности суждения"

Внутри себя

Погружаюсь в мысли, смотри глубже, брат,
Ошибки в словах — это знак, не пустяк.
Что скрыто внутри — ты понять не спеши,
В каждом из нас есть тайны души.

Если оговорился — это не просто так,
Твои мысли на выход рвутся, как факт.
Сны ночью говорят за тебя,
Там и страхи, и тайные желания, бро, не шутя.

Не просто слова — тут мозг ведет игру,
Пропустил ты момент — и всплывает в углу.
То, что скрыто, ищет лазейку наружу,
Голос души может быть самым груженым.

Влечения в деле — энергия дня,
Тянет на творчество — ты не сдерживай огня.
Секрет успеха? Сублимируй страсть,
Вместо проблем — в работу и счастье впасть.

Погружаюсь в мысли, смотри глубже, брат,
Ошибки в словах — это знак, не пустяк.
Что скрыто внутри — ты понять не спеши,
В каждом из нас есть тайны души.

В психоанализе нет места стыду,
Говори, что на сердце, не прячь пустоту.
Доктор не судит — он слушает след,
Внутри твоих фраз — ответы на твой же вопрос и ответ.

Эго, суперэго и Ид — все на посту,
Тянут в разные стороны — держись на плаву.
Ты хочешь одно, а мир тянет назад,
Борьба за гармонию — это и есть твой вклад.

Ошибки простые? Не всё так легко,
Бессознательное пробивается хитро.
Каждое слово — как ключ или код,
Чтобы понять себя — смотри вглубь, не в обход.

Что скрываешь ты там, что таишь от себя?
Всё раскроется, если идти не спеша.
Не бойся заглянуть за привычный порог,
Понимание — это твой главный итог.

Погружаюсь в мысли, смотри глубже, брат,
Ошибки в словах — это знак, не пустяк.
Что скрыто внутри — ты понять не спеши,
В каждом из нас есть тайны души.

В каждом движении, каждом моменте,
Твой разум дает тебе важные ленты.
Учись слушать и понимать себя —
В этом искусство, в этом игра.

Зигмунд Фрейд, "Введение в психоанализ"

"Эпоха тревоги"

Мы расширяем нервы, мир сжимается в нас,
Электрический свет — не просто свет, а связь.
В каждом импульсе — смысл, в каждом знаке — простор,
Средство — есть сообщение, наш изменившийся взор.

Горячее и холодное, столкновение огня и льда,
Где одно чувство — всё, а другое — лишь игра.
Мы все связаны, всё спрессовано в миг,
Эпоха тревоги — наш общий язык.

Радио — барабан, бьется в такт в темноте,
Печать, как камень, тянет прошлое к земле.
Мир сжался до точки, город превратился в сеть,
В медиа мы тонем, забывая о том, что есть.

Горячее и холодное, столкновение огня и льда,
Где одно чувство — всё, а другое — лишь игра.
Мы все связаны, всё спрессовано в миг,
Эпоха тревоги — наш общий язык.

Свет — это сообщение, это язык тьмы,
В каждой вспышке экрана — наши мечты.
Где личное — ничто, а общество — все,
Медиа как зеркало, в нем — отраженье мое.

Горячее и холодное, столкновение огня и льда,
Где одно чувство — всё, а другое — лишь игра.
Мы все связаны, всё спрессовано в миг,
Эпоха тревоги — наш общий язык.

Маршалл Маклюэн, "Понимание медиа"

"Эхо слов"

Исчез источник, мрак и свет,
Автор ушёл, следов его нет.
Голос разбился на слова,
И тишина их родила.

Не ищи его в строках,
Смысл как эхо на губах.
Читатель здесь — он жив, он ждёт,
Слова рисуют небосвод.

Текст, как поле без лица,
Слова текут без образца.
Всё, что родилось — без начала,
Всё, что осталось — не дышало.

Не ищи его в строках,
Смысл как эхо на губах.
Читатель здесь — он жив, он ждёт,
Слова рисуют небосвод.

Нет биографии, нет рук,
Лишь перо, и слышен стук.
Тексты сходятся в строке,
Смысл где-то вдалеке.

Не ищи его в строках,
Смысл как эхо на губах.
Читатель здесь — он жив, он ждёт,
Слова рисуют небосвод.

Читатель, вслушайся в слова,
В них ты себя найдёшь едва.
Смысл в движении строки,
Где рассыпались все миры.

Ролан Барт, "Смерть автора"

"Sublime разрыв"

Идеология — это не просто вуаль,
It hides the crystal, banal, but vital.
Не форма скрывает реальности свет,
The mask of desire — that’s all what you get.

Симптомы кричат: “Желай и люби”,
But commodity sings: “Consume, buy, repeat.”
Мир — это фетиш, ты только смотри,
But ask “why?”, and the answer: “Haha, молчи.”

Look, look! Объект саблайма блестит,
It promises meaning, but nothing legit.
Excess whispers: “Давай, иди”,
We trust illusion, всегда, always free.

От Гегеля к Фрейду — это окей,
Концепт танцует, но нету путей.
Система пуста, концов не найти,
It’s just pure negativity inside me.

Причину ищу, смотрю в пустоту,
But truth laughs back: “I fool you, fool you.”
Поток наслажденья, закон — пустота,
Идея — как хлеб, you eat it всегда.

Look, look! Объект саблайма блестит,
It promises meaning, but nothing legit.
Excess whispers: “Давай, иди”,
We trust illusion, всегда, always free.

Нет конца у разрыва, лишь пауза здесь,
Dialectics sings: “В разрыве вся честь.”
Между реальным и символом слом,
And in this crack мы строим наш дом.

Сбрось иллюзии, но не уйти,
Chaos зовёт, it sets you free.
Симптом, как призрак, играет с тобой,
Идеал — это рана, screaming: “Enjoy!”

Славой Жижек, "Возвышенный объект идеологии"

"Архив времени"

Хранится правда в старых файлах,
Её скрывает пыльный слой.
Мы достаём забытый смысл
И наполняем мир собой.

Мы собираем вместе время,
Чтоб мир чуть ярче стал, чем был.
Архив становится ответом,
Что пробуждает новый стиль.

Предметы, образы и тексты,
Всё скрыто в хаосе идей.
Мы раскрываем их посланье,
Чтоб дать дорогу для людей.

Мы собираем вместе время,
Чтоб мир чуть ярче стал, чем был.
Архив становится ответом,
Что пробуждает новый стиль.

Все файлы прошлого не мусор,
В них скрыт ресурс для новых дел.
Вплетая нити разных судеб,
Мы общий создаём предел.

Мы собираем вместе время,
Чтоб мир чуть ярче стал, чем был.
Архив становится ответом,
Что пробуждает новый стиль.

Старое в новом, идея проста,
Каждой эпохе своя высота!

Хэл Фостер, "Архивный импульс"

"Громче слов"

Идеи сверху, словно сеть,
Сплели нам мысли, дали рамки.
Они внушают — что нам спеть,
Не громко, а согласно планке.

Мы слышим зов — он громче слов,
Сильнее рук, что держат двери.
Он рвёт оковы старых снов,
И превращает страх в победы.

Газеты, школа, храм, экран —
Они растят привычку верить,
Что власть тирана — Божий план,
И путь к свободе должен мерить.

Мы слышим зов — он громче слов,
Сильнее рук, что держат двери.
Он рвёт оковы старых снов,
И превращает страх в победы.

Не гений строит новый путь,
А те, кто станут голосами.
Те, кто сумеют суть вернуть,
Связав идеи с масс рядами.

Мы слышим зов — он громче слов,
Сильнее рук, что держат двери.
Он рвёт оковы старых снов,
И превращает страх в победы.

Внутри два голоса живут:
Один велит смирить волненья,
Другой зовёт на новый путь,
Где правде нет сопротивленья.

Мы слышим зов — он громче слов,
Сильнее рук, что держат двери.
Он рвёт оковы старых снов,
И превращает страх в победы.

Идеи мрут, как свет луны,
Когда приходит солнца время.
Мир ищет новый свет войны,
Чтоб пробудиться из забвенья.

Мы слышим зов — он громче слов,
Сильнее рук, что держат двери.
Он рвёт оковы старых снов,
И превращает страх в победы.

Слова как кольца на воде,
Мы их бросаем без надежды.
Но даже в этой пустоте,
Их сила выживет как прежде.

Мы слышим зов — он громче слов,
Сильнее рук, что держат двери.
Он рвёт оковы старых снов,
И превращает страх в победы.

Когда падёт последний трон,
Мы вспомним: власть была лишь дымом.
Теперь мы строим общий дом,
С открытым небом вместо тыла.

Мы слышим зов — он громче слов,
Сильнее рук, что держат двери.
Он рвёт оковы старых снов,
И превращает страх в победы.

Антонио Грамши, "Тюремные тетради"

"Хроники нефти"

В глубинах скрыт живой огонь,
Он ждёт веками свой черёд.
Вулкан из нефти, древний стон,
Мир на войну он поведёт.

С ним Гог и Магог станут осью зла,
Границы рушатся, плавится тьма.
Нефть, как рассказчик, ведёт за собой,
Она же вплетает в историю бой.

Течёт под нами река времён,
Её движение — наш закон.
Мы в её власти, и этот сюжет
Не отпускает уже много лет.

Где-то внутри — миллиард миров,
Микробы правят на пике веков.
Нефть — их дыхание, их подземный дым,
Всё живое — лишь их глухой ритм.

Потоки тянутся вглубь и вверх,
Сквозь нас они проложили век.
Мы — их сосуды, а наш путь земной
Лишь отражение в нефти самой.

Течёт под нами река времён,
Её движение — наш закон.
Мы в её власти, и этот сюжет
Не отпускает уже много лет.

Ты слышишь гул — это ход войны,
Колёса крутятся, врут ржавчины.
Топливо в венах, в сердцах машин,
Каждая капля рождает их стиль.

Нефть — это двигатель веры и зла,
Война повторяет её зеркала.
В пустынях пылает её роковой
Сценарий, который начат Землёй.

Пустыня зовёт, и там нет границ,
Горизонт горит, как огонь из страниц.
Земля умирает, её смерть видна,
Всё крутится в круге её знамена.

Монотеизм, как её второй план,
Уровняет всё, что создал человек сам.
Прах возвращается в пустоту,
Так завершается вечный круг.

Течёт под нами река времён,
Её движение — наш закон.
Мы в её власти, и этот сюжет
Не отпускает уже много лет.

Всё, что мы знаем, рождает она:
От веры до золота, от меча до костра.
Нефть диктует историю стран,
Она записала наш мир как роман.

Её строки — это границы Земли,
Её ритм слышат все короли.
Мы в этой книге — лишь тени теней,
Но нефть остаётся хозяйкой идей.

Геология пишет нам тайный код,
Метан раскрывает, где разум живёт.
Все элементы сплетаются в круг,
Огнём и давлением держится дух.

Нефть — не ресурс, а загадочный знак,
Она — философ, и в ней весь мрак.
Всё завершается в пламени дна,
Где тьма обнимает собой имена.

Течёт под нами река времён,
Её движение — наш закон.
Мы в её власти, и этот сюжет
Не отпускает уже много лет.

Реза Негарестани, "Циклонопедия"

“Гендерные козни”

Где кончается тело?
Где начинается слово?
И кто ты, если никто не сказал?

Не с неба свалилось "она" или "он",
Не в теле укрыт сей скромный закон.
Ты жестом влезаешь в роль, что дана,
На сцене застыла сама тишина.

Гендер — не данность, он маска для сцены,
Где роли играют чужие системы.
Сломай же декор, отомкни все замки,
И выйдешь за рамки, где жили "они".

Мир — не театр, а цепь орденов,
Здесь власть заплетает из гендера снов.
Кто скажет, кем быть? Куда нам смотреть?
Ты шепчешь: "Любить", а слышишь: "Терпеть".

Гендер — не данность, он маска для сцены,
Где роли играют чужие системы.
Сломай же декор, отомкни все замки,
И выйдешь за рамки, где жили "они".

"Женщина" — имя, пустое звено,
Его произносят, но в нем ничего.
В него не вместить всех судеб и лиц,
И вместо единства лишь хор из границ.

Ты слышишь?
Голос дрожит — но уже не молчит.

Гендер — не данность, он маска для сцены,
Где роли играют чужие системы.
Сломай же декор, отомкни все замки,
И выйдешь за рамки, где жили "они".

И вот ты в зеркале — он или она?
Костюм да парик — и снова игра.
Игра не на шутку, а вызов прямой:
Где грань между правдой и ложью простой?

Гендер — не данность, он маска для сцены,
Где роли играют чужие системы.
Сломай же декор, отомкни все замки,
И выйдешь за рамки, где жили "они".

Ты — не роль.
Ты — не слово.
Ты — то, что осмелился выбрать сам.

Джудит Батлер, "Гендерные неприятности: Феминизм и подрыв идентичности"

“Алгоритм власти”

Век машин, век данных, цифры вместо слов,
Знание — товар, у кого побольше кодов.
Кто решает правила — тот и пишет мир,
База загружена, нажимай на «старт» — пошли.

Где правда? Где власть?
Кто скажет, как быть?
Алгоритмы считают,
Что нам дальше творить.

Раньше думали — истина вечна,
Но теперь это просто система расчетов.
Науке не верят, считают что тщетна,
Пока не приносят её результаты доходов.

Нет главной идеи, нет общей игры,
Каждый поднимается на свои этажи.
Мир раздроблен, как тысячи чатов,
Где лайки важнее любых дебатов.

Старые мифы разбились, как стекла,
Где правда вчерашняя — просто условность.
Если всё меряется в цифрах и кодах,
То смысл любого рассказа не долог.

Где правда? Где власть?
Кто скажет, как быть?
Алгоритмы считают,
Что нам дальше творить.

Что найдёшь, если смысла нет?
Что решишь, если правил нет?
Истина там, где выгодно выйти,
Мир обновится на новом событии.

Жан-Франсуа Лиотар, "Состояние постмодерна"

"Либерализм триумфальный"

Сброшены цепи, у власти народы,
Пусть управляют, решают свободы.
Только системы играют иначе,
Выбор есть, но не значит удача.

Право для всех, но все не равны,
Кто-то в почете, а кто-то в тени.
Линии четко рисуют границы,
Главное — кто на вершине таблицы.

Рынок растет, но кому он подвластен?
Право для всех, но доступ опасен.
Хочешь вперед? Раскрой механизм,
Где управляет либерализм.

Сильные волю хотят диктовать,
Слабым внушают закон почитать.
Кто обладает, тот и решает,
Чей голос весом, а чей исчезает.

Двери открыты, но вход по билету,
Сумма на счете важнее запрета.
Если прогноз вдруг на убыль пойдёт,
Кто-то падёт, а кого-то снесёт.

Рынок растет, но кому он подвластен?
Право для всех, но доступ опасен.
Хочешь вперед? Раскрой механизм,
Где управляет либерализм.

Карта меняется, флаги другие,
Империй уж нет и границы иные.
Контуры власти смягчились словами,
Сильные строят законы на силе.

Рынок ведёт, расширяет пределы,
Цифры растут, но меняется дело.
Сделки, законы, бюджетные схемы,
Кто не успел — остаётся без темы.

Ставки растут, но правила строже,
Если кто выбыл — вернуться не сможет.
Свобода звучит, но кто ее чтит?
Если у власти финальный вердикт.

Рынок растет, но кому он подвластен?
Право для всех, но доступ опасен.
Хочешь вперед? Раскрой механизм,
Где управляет либерализм.


Иммануил Валлерстайн, "Мир-система Модерна"

"Постконцептуальный марш"

Что есть искусство? Концепт и система,
Строгое правило, точная схема.
Главное — как ты ведешь диалог,
А не итог.

Это не краска, не глина, не звук,
Это процесс, а не вечный продукт.
Мысль разрывает границы системы,
Задает теоремы.

Больше не важно, что было в веках,
Мир измеряют в идеях и знаках.
Форма — не царь, не венец, не предел,
Просто удел.

Это не краска, не глина, не звук,
Это процесс, а не вечный продукт.
Мысль разрывает границы системы,
Задает теоремы.

Медиум стерт, номинал уже пуст,
Образ течет, забывая свой вкус.
Файл заменяет печать и перо,
Сжатый поток.

Это не краска, не глина, не звук,
Это процесс, а не вечный продукт.
Мысль разрывает границы системы,
Задает теоремы.

Фото фиксирует ход бытия,
В пикселях стерта граница лица.
Образ свободен от рамок и дат,
Раз за разом подряд.

Выставка — это не место и стиль,
Это поток, что сменяет мотив.
Форма диктует жесткий расчет,
Заданный ход.

Искусство живо, пока создают
Новые схемы и новый маршрут.
Главное — мысль, а не краски игра,
Только она.



Питер Осборн, "Либо везде, либо никак. Философия современного искусства"

"Сеть под напряжением"

Было время надежд, был в тренде "hope",
Все лайкали, плакали, в сердце — восторг.
Но вдруг интернет повернулся внаклон,
Мемы пошли, и всё стало вверх дном.

🤡 Kill all normies! Мемы у руля,
Троллинг рулит, правда плывет вдаль.
🤡 Kill all normies! Смех до слёз и стон,
Что реально — не поймёшь ничего.

Все мечтали о сети, где свобода для всех,
Анонимные массы, активистский успех.
Но где Twitter-революция? Где Occupy?
Вместо этого 4chan расцветает как рай.

Мы думали: тролли — смешные ребята,
А вышло, что тролли теперь — кандидаты.
Они ржут над PC, над SJW,
Но кто-то всерьез разогнал кутурупу.

Вместо Че Гевары — лягушка в строю,
Кек, фейк-ньюс, ирония в бою.
От South Park до новых "просветлённых",
Кто ещё верил в идеи утомлённых?

А с другой стороны — "я обижен и зол!",
Каждый пост — повод судить мой глагол.
Культ идентичности, скан на ошибки,
Ты не в тренде? Всё, ты уже в списке.

Быть нормисом — скучно, быть "basic" — стыд,
Тот, кто в центре, внезапно забыт.
А новый авангард — это хаос, хайп,
Весь ваш старый мейнстрим — сплошной гнилой вайб!

Все смеялись, но вышел прокол,
Ирония стала бомбой без слов.
Кто теперь шутит, а кто не всерьёз?
Когда правый и левый — один диагноз.

🤡 Kill all normies! Но кто теперь кто?
Ирония снова смеётся в лицо.
🤡 Kill all normies! Но если не так,
То кто победил в этой битве мем-пак?

Анджела Нейгл, "Убей всех нормисов"

“Алгоритм и бит”

Они говорили: "Умрешь в нищете,"
Но я никогда не велся на бред.
Окей, Ван Гог стал собой после смерти,
А я делаю кэш в своем же проекте.

Ждёшь, что талант твой пробьет потолок?
Ты без рекламы ничтожное чмо.
Галерист не бог, не путай факты,
На себя работай – руби контракты.

Искусство – это не судьба, а стратегия,
Я сам себе легенда, сам себе медиа.
Делай как я – и будет хайп,
Делай как я – и будет хайлайф!

Не зовут в галерею? Галерист не в теме?
Кто ждал у моря, утонул в системе.
Магаз, улица, метро – сцена повсюду,
Ставь свое шоу, открой себя люду.

Краудфандинг, спонсоры, связи, гранты –
Просто учись быть коммерсантом.
Тот, кто не умеет – кричит про упадок,
А я распродан – в бэклоге порядок!

Где деньги – там и игра по правилам,
Но если ты умный, меняешь их заново.
Хёрст, Бэнкси, Кунс –  слышал о них?
Они знали себе цену и создали стиль.

Instagram, TikTok – мой вернисаж,
Ты хочешь признания или мираж?
Залетай в интернет, делай свой хит,
Искусство теперь – алгоритм и бит.

Хайп – это тоже медиа-ход,
Скандал тебя двигает только вперёд.
Смелая выходка, шок и атака –
Тот, кто не в теме, выпал из кадра.

Искусство – это не судьба, а стратегия,
Я сам себе легенда, сам себе медиа.
Делай как я – и будет хайп,
Делай как я – и будет хайлайф!

Брейнард Кэри, "Как добиться успеха в мире искусства: Новые подходы к галереям, выставкам и привлечению средств"

“Звонкая тень”

Я — фантом, превью, JPEG без лица,
Гоню по сетям, как пыль от колеса.
Сжат до боли, но свободен от рамок,
Я — дёрганый кадр в чужих видеокамерах.

Пережат, переснят, без отца и семьи,
Я сбежал из архива, из кинозари.
Меня крутят в торрентах, клеят субтитры,
Я — мёртвый шедевр, производная цифры.

Бедное изображение —
Пуля в плоть идеального зрения.
Нет у меня разрешения,
Зато есть скорость и мнение.
Мысли в пикселях, память в мыле —
Смотри на меня, пока не забыли.

Я не в галерее, не в зале, где пленка.
Мой экран — это кухня, маршрутка, колонка.
Я был фильмом — стал клипом, стал мемом,
Но живу вопреки алгоритмам и схемам.

Меня не покажут эстеты в проекторах, 
Я в сердцах цифровых архитекторов. 
Мои братья — бутлеги, слитые сборники, 
Нас хоронят — культуры поборники. 

Бедное изображение —
Пуля в плоть идеального зрения.
Нет у меня разрешения,
Зато есть скорость и мнение.
Мысли в пикселях, память в мыле —
Смотри на меня, пока не забыли.

Им не нужна наша размытность,
Им подавай богов и ясность.
Но в шуме, в сбоях, в цифровой слепоте
Проступает то, что спрятано в темноте.

Я — сеть без границ, я — союз анонимов,
Мой род — анархивы, киногерилья.
Я — визуальный бонд для бедных,
Ко мне тянутся руки из клеток и недр.

Не про эстетику — про выживание,
Про крики в кадрах, про прерванные знания.
Я не “оригинал” — я реальность с фрагментами,
Я — экран, застрявший между элементами.

Бедное изображение —
Звонкая тень забвения.
Нет у меня разрешения,
Но есть страсть и сопротивление.
Сжат, но жив — до последней загрузки,
Главное ведь — не слететь с катушки.

Хито Штейерль, "В защиту бедного изображения"

"Искусство — это опыт"

Искусство — это не предмет,
Не храм, не бронзовый портрет.
Оно — в движеньи и в труде,
В живом, осмысленном звене.
Оно не то, что на стене,
А то, что прожито в тебе.
Когда ты чувствуешь, глядишь —
И этим опыт свой творишь.

Искусство — это жизнь живая,
Где форма мысль сопровождает.
Где чувство, действие, идея —
Слились в единое явленье.

Когда художник вне системы,
А зритель — часть обычной схемы,
Меж творчеством и бытиём
Невольно трещина растёт.
Но в жесте, в звуке, в ярком дне,
В работе, в гулкой тишине —
Есть тот же импульс выраженья,
Что есть в большом произведеньи.

Искусство — это жизнь живая,
Где форма мысль сопровождает.
Где чувство, действие, идея —
Слились в единое явленье. 

Форма — не просто внешний знак —
Она из действия пришла.
Критик не судит — поясняет,
Опыт в форме оживает.

Не нужно храмов для искусства —
Оно не отстранённый жест.
Оно в согласии и в чувствах,
Где мысль и тело просто есть.

Искусство — это не отдельность,
А жизни полной проявленность.
Когда обычное — приглядно,
Тогда и суть его понятна.

Джон Дьюи, "Искусство как опыт"

"Машина искусства"

Мысленно заданный путь — формализация.
Чётко расчётная концептуализация.
Жест без усилия — строгая фаза.
Действие — только материализация.

Форма — как след, подчинённая цели,
Тело — как вектор для новой идеи.
Суть — не в объекте, не в окончанье —
Суть — в осознанном созерцанье.

Машина, делающая искусство —
Плоть от ума, не от вожделенья.
Чувство — помеха, смысл — абсолютный.
Цель — прояснение, а не волненье.

Логика — маска, иллюзия зренья.
Мудрость скрывается в недоуменьи.
Мысль — не система, не объясненье,
Скорее — разрыв ожиданья и мненья.

Вкус — каприз, искажение хода.
План — очищенье от случайности.
Ритм — повтор, уводящий от моды,
Цепь — за пределы реальности.

Машина, делающая искусство —
Пишет из схем, а не из стремленья.
Зрелищ — не надо, здесь — напряженье.
Тонус — идея, не ощущенье.

Материал — не гарантия смысла. 
Новое — часто лишь шум суеты. 
Форма должна быть прозрачной как чи́сла, 
Структура — корень внутри пустоты.

Модуль — как метр, как единица.
Скромность — ресурс для концентрации.
Тишина — громче любой декорации,
Пауза — главный акт экспозиции.

Мысленный импульс — сквозь расстояния.
Зритель — не центр, процесс — как дыхание.
Цепь непредсказанных ассоциаций
Выходит за грани интерпретаций.

Смысл — не всегда совпадает с посылом,
Форма — не цель, но дыхание стиля.
Ошибки ведут к открытиям в тени.
Равен и зритель, и автор в прозрении.

Машина, делающая искусство —
Сводит к нулю и порыв, и позёрство.
Значит — не внешнее, значит — не кожное.
Значит — в структуре, в текучем, в возможном.

Сол Левитт, "Параграфы о концептуальном искусстве"

"Вcё уже случилось"

В печи — огонь, у отца — молоток,
Он куёт из руды мой первый урок:
“Смотри, как в огне закаляется власть —
Но то, что в руках, вдруг способно пропасть.”

Всё уже было, но кто-то проспал,
Капитал нынче мёртв — себя он сожрал.
Прибыль ушла, облака поднялись,
Клиенты и сервисы следуют ввысь.

Рынок был жив, но сменился на вид,
Теперь алгоритм за тебя говорит.
Дон Дрейпер продал нам картинку и вкус —
А мы — тот ресурс, что питает их курс.

Всё уже было, но важен фасад,
Облако — трон, интерфейс как парад.
Нам договор лишь дают подписать,
Реклама манит, чтобы в сеть нас загнать.

У графа — не замок, а серверный парк,
У клана — не войско, а рейтинг и знак.
За доступ, за вход, за возможность дышать
Платим мы мзду — и готовы молчать.

Всё уже было — но сказка жива.
На место короны иконка пришла.
Власть не в ресурсах, а в кнопке «войти»,
Рынок ушел — но застрял на пути.

На сцене Китай, США – режиссёр,
ИИ пишет драмы финальный обзор.

“Свобода” звучит, как забытый пароль,
Выбор — иллюзия, лишняя роль.
Ты всего лишь субъект в оформлении прав,
Где правильный клик — добровольный устав.

Всё уже было, но мы не одни,
Нас миллионы — томимся в тени.
Рабство в дизайне, в ю икс и в ю ай,
Но если ты пишешь — ты всё же элайф.

Папа, ты прав: капитал — не герой,
Трон подменил он петлёй над толпой.
А каждый вопрос, что ты мне задавал,
Кую, чтоб огонь слов здесь не угасал.


Янис Варуфакис, "Технофеодализм"

"Фашизм плюс"

Йога, которую знаем,
йога, которую видим,
пришла к нам не из древности, 
пришла к нам не из Индии.

Ее придумали люди,
в Америке сто лет назад,
дурили зрителей трюками,
без особых душевных затрат

Они смеялись и врали,
и мудрость ложную распространяли.

Йога как игра,
йога как игра,
но за игрой — деньги,
но за игрой — власть.
Не тайна веков, не древняя сила,
а коварная выдумка. Ах, как мило!

Многие гуру знали политиков,
гуру дружили также с военными.
Они говорили: «Йога — как армия,
она приведет всех к железной силе».

И йога смешалась с фашизмом,
и йога смешалась с войной,
и стала похожа не на игру,
йога стала угрозой прямой.

Йога как игра,
йога как игра,
но за игрой — деньги,
но за игрой — власть.
Не тайна веков, не древняя сила,
а коварная выдумка. Ах, как мило!

Одни ее изучали,
другие слагали мифы.
Но все одно утверждали,
что йога — религия силы. 

Об «избранных» говорили,
о «великих нациях» тоже.
В результате ее превратили,
они в инструмент насилия.

Йога как игра,
йога как игра,
но за игрой — деньги,
за игрой — власть.
Не тайна веков, не древняя сила,
а коварная выдумка. Ах, как мило!

Йога давно стала товаром,
журналы пестрят ярким пиаром.
Телевизор кричит: «здоровый формат»,
Уже обработали тех, кто богат.

Кто-то толкал курсы по почте,
Получал прибыль, регалии, почести.

Йога как игра,
йога как игра,
но за игрой — деньги,
за игрой — власть.
Не тайна веков, не древняя сила,
а коварная выдумка. Ах, как мило!

Йога всегда меняла форму,
йога всегда выполняла норму.
Будь то на площади или в политике,
всюду ее принимают без критики,
в журнале — картинка блестящая,
но суть её та же — ненастоящая.

Каждый раз йога служила власти,
управляя телами, а также мыслями.
Она становилась средством кстати,
контроля над действиями и смыслами.

В телевизоре — чудо-лечение,
а в жизни — обман и забвение.
«Дух по линейке» пытались измерить,
отличный ведь способ, как деньги делать.

Йога не древний секрет,
йога — бизнес проект.
Йога — опасная игра,
где фашизм прячется за слова.

Йога как игра,
йога как игра,
но за игрой — деньги,
за игрой — власть.
Не тайна веков, не древняя сила,
а коварная выдумка. Ах, как мило!


Pavilion Russia

Popular tracks